Поздняя любовь

В замысле режиссера и художника «сцены из жизни захолустья» — так автор обозначил жанр своей пьесы — превращаются в антибытовую, даже притчевую историю, в центре которой вопрос, какую цену готов заплатить человек за то, что именно он считает подлинным, единственно верным. Какова цена его личного выбора? Готов ли он к жертве? И если — да, то пожертвует собой или тем, кто рядом? Чего стоят декларации, страстная неистовость, с которой они произносятся? Можно ли поступиться принципами, когда на карту поставлена жизнь как таковая — собственная или другого человека? Эти острые, в том числе и сегодня вопросы — в центре спектакля «Поздняя любовь». И юмор на грани жестокой иронии, и способ существования артистов, и то, как жестко поставлены эти сущностные для любого человека вопросы, и пространство, откровенно конфликтное по отношению к традиционному прочтению Островского, — позволили авторам спектакля обозначить его жанр как «совсем не сентиментальная история»