Мы попросили наших близких, друзей и знакомых вспомнить, как город Петербург пережил вчерашний день, 3 апреля
Юлия Олещенко, журналист:
:
«Люди, как завороженные, стояли и ждали чего-то»
— Я монтировала репортаж, какую-то экологическую историю, когда пришла информация о взрывах. Выехали. По дороге звоню сыну: «Глеб, ты где?». Он ответил, что на «проге» (на уроке по программированию), я велела не спускаться в метро. Он меня спросил: «А ты где?» — «Еду снимать метро, там взрыв». Потом Глеб сказал, что я молодец, что это благодаря мне его класс первым узнал о том, что случилось.
Пока ехали, нас по встречке с мигалками и сиренами обогнали три скорых, или больше. У «Техноложки» было не припарковаться, мы объехали и встали на Бронницкой. Эта небольшая улочка в тот момент совершенно пустая, странная. Мы идем к метро и видим женщину. Она разговаривает по телефону, я понимаю, что речь идет о детях, которые должны были ехать в этот момент в метро, что она говорит с другой мамой. И они не могут до детей дозвониться.
И пока мы идем, у нее начинается истерика. Она кричит и плачет, одна на всю улицу. Мы даже камеру не стали поднимать.
Это было... жутко. А заканчивалась эта улица Бронницкая темным пятном крови на асфальте. Почему-то сразу было понятно, что это кровь.
Мы завернули за угол, а там... ну вот как в боевике: техника специальная, скорые, огромная толпа людей, люди с автоматами. И вертолет над Московским проспектом, расчищенным, пустым Московским проспектом, пытается сесть сквозь провода. Сюр какой-то. А толпа - зеваки, просто прохожие, не очевидцы. Все с мобильниками, с планшетами, снимают. было почему-то неприятно от этого. И огромный черный экран — выключенное рекламное табло рядом с входом в метро. Такое черное, траурное пятно. Ближе к вечеру там появились телефоны горячей линии.
Пробираемся сквозь толпу, и я вижу мою коллегу Полину Чехову. Она когда-то работала в питерском «Сегоднячко» , давно уже уехала в Париж. А тут вдруг... Серая совершенно. Увидела меня, говорит: «Я за 15 минут до этого вышла». Мы с ней обнялись, инстинктивно, непроизвольно, мы подругами не были. Она растерянная совсем, спрашивает:«Куда мне идти?». Я говорю: «В церковь. Поставь свечку.»
Толпа на «Техноложке» была вот такая — потерянная, люди как завороженные стояли и ждали чего-то. И толпа все время прибывала, люди шли и шли, потому что метро уже закрыли. А ветер был такой сырой, колючий. Мы включались в эфир каждые полчаса примерно, к вечеру продрогли. Мимо шли набитые троллейбусы, битком набитые, почему-то с запотевшими стеклами. Потом нас сменили, коллеги рассказывали, как питерцы друг друга выручали и помогали до поздней ночи.
Вот это ощущение — непроизвольное обьятие в толпе, как у нас с Полиной — пожалуй, главное ощущение дня.
Мы, телевизионщики, не сентиментальный народ. Но вот эти первые минуты на подходе к станции, эта женщина в истерике на пустой улице, кровь на асфальте, вертолет сквозь провода, потерянная толпа — это было что-то совершенно новое. Даже с той страшной авиакатастрофой, когда разбился питерский самолет в Египте (октябрь, 2015 года - Ред.), нельзя сравнить. Кто-то из близких мог ехать в это время, но опоздал. Чей-то ребенок задержался и уцелел. У кого-то поменялись планы, случайно... Это рядом, совсем близко. Это пробивает насквозь.
Наталия Франкель, организатор мероприятий:
«Очень все оказалось близко, очень все хрупко и тонко»
— Моя «Сенная» – там у сына школа, моя «Техноложка» – там у него шахматы. Спасибо, что по понедельникам 6 уроков. Целый день глаза на мокром месте. Села в машину, чтобы ехать забирать мелкого из садика – и разрыдалась. От напряжения, от страха, от тяжести в груди, от печали. Тут же стук в стекло – семейная пара с коляской: «Девушка, у вас все в порядке? Точно? Вы до кого-то дозвониться не можете? Не трогайтесь, пока не успокоитесь. Вот вам платки бумажные и шоколадка, очень вкусная! Берите, у нас ещё есть. Все наладится». И мурашки по затылку. Потому что такие люди, и жизнь продолжается.
Мы с Михой захватили у Главпочтамта Алину, которая увидела мое предложение подвезти в Яндекс-навигаторе. Алина живет на «Парке Победы», а мы на «Фрунзенской». Всяко ближе, метро не работает, движение парализовано, погода так себе. Алина по дороге угощала Миху яблоком, а он её светской беседой и стихами, которые он учит на утренник к 12 апреля. «Миша, у тебя очень добрая мама, вырастешь, – будь, пожалуйста, как она». Боже, Алина, ну о чем вы. И снова мурашки по затылку. На Фрунзенской пересадили Алину в найденную по дороге там же, в Яндексе, Ауди, которая довезет её и ещё троих людей до дома.
Весь навигатор в троеточиях – везут во все концы. На «Коменду», на «Просвет», на Дыбенко, во Всеволожск, в Купчино, в Ульянку.. Обещают воду, еду, детские кресла. Отзывчивые, живые люди вокруг.
Бесплатные такси, бесплатный бензин волонтерам, на Московском проспекте парень с машины раздавал тем, кто идет пешком, бутылки с водой и бананы.
Удивительный город, удивительные люди. К вечеру в соцсетях появилась куча сообщений типа «Кто не может уехать – приходите, живу около Петроградской. Будем пить чай и гладить котов.» Гладить котов. Котов. Гладить. Это же мощнейший антистресс.
И снова эти мурашки, и безграничные соболезнования всем, кого коснулась сегодняшняя беда.
Светлана Шишкина, продюсер на ТВ:
«Питер считал, что он неприкасаем»
— Я ушла на работу вчера утром и вот сейчас только возвращаюсь домой, сутки спустя. Давай быстро поговорим, а то я засну. Я работаю в информационном вещании.
Вчера, когда появились первые сообщения о задымлении на Сенной, мы даже не придали этому значения.
Ну задымление, подумаешь. Через какие-то минуты начали появляться фотографии в социальных сетях: раскуроченный вагон, люди на платформе. Ну все уже все видели. И первое видео, как людей вытаскивают из поезда, и кровавый след остается на полу. Жутко.
Мы, конечно, послали туда бригады: и на станции, и в обе главные больницы города. Люди у метро были в шоковом состоянии. Кто-то искал близких, не мог дозвониться, кто-то ехал в соседнем вагоне и не верил, что... вот так рядом все произошло. Понимаешь, в Питере все были почему-то уверены, что с нами ничего не случится, что наш город минует злой рок. Не могу объяснить почему. Ходила даже молва, что якобы есть какая-то договоренность (кого? с кем?), что Питер неприкасаем. Это ещё со времен кавказских террактов. Не могу объяснить, откуда это взяли, но вот почему-то верили. Странно.
Очень растрогали, просто до слез меня потрясли люди. Питерцы. У нас город очень разбросанный, доехать из одного конца в другой — действительно сложно. Очень многие просто шли домой пешком. И люди взяли и самоорганизовались, создали группы во «ВКонтакте» и везде, с хештегом #подвезу, и в попутные машины садились пассажиры, просто так, бесплатно.
Женя Кожевникова, копирайтер:
«Я слышала, как машинисты переговаривались, причем такими испуганными голосами»
— Всё странное началось уже с утра, когда я ехала на работу. В метро по громкой связи загробным голосом передавали, что станция «Чёрная речка» закрыта на вход и выход, но причин не объясняли. Я ехала как раз до «Садовой», поезд останавливался в туннеле, подолгу стоял, я слышала, как машинисты переговаривались, причем, такими испуганными голосами. У всех было ощущение тревожности ещё до теракта, не знаю, почему.
Потом на работе увидели в новостях, что случился взрыв. Сразу началась паника.
На всех сайтах писали разное, приходили сообщения, что бомба заложена в Девяткино, в Купчино, в Озерках, что взорвалась станция метро «Спортивная»...
В Интернете сразу появилось много фейка. Потом объявили, что метро закрылось и нужно домой добираться, как хочешь. Я сначала пыталась уехать на 191-м автобусе, но автобусы приходили просто битком забитые, и зайти было невозможно. И очень плохо работала связь, видимо, все звонили друг другу.
Я пошла пешком от «Чкаловской» до «Достоевской». На дорогу ушло где-то полтора часа. На улицах было очень много людей, все шли пешком, дороги стояли все забитые. Все мосты парализовало, движение уличное практически остановилось. Все были взвинченные, напряженные. На пьяных, которые вели себя вызывающе, сразу набрасывались мужики, говорили: «Слышь, ты давай соберись, веди себя прилично, не нарушай общественный порядок!» То есть чувствовалось, что люди сильно волнуются и нервничают, обращают внимание на любое неадекватное поведение.
В районе Литейного проспекта я зашла в кофейню, и продавец сказал, что некоторые станции уже открылись, в том числе и моя ветка. Это было в 21:30 примерно. Я дошла до «Достоевской» — действительно, метро работало, но туда особо никто не заходил. Везде стояли милиционеры. Я уточнила, можно ли спуститься, они подтвердили, кивнули мне.
В метро было очень тревожно и неприятно. Люди стояли с такими страшными испуганными лицами. Ехали практически в пустых вагонах, все озирались по сторонам.
Но я доехала до дома в итоге. Моя подруга ехала на попутке и добралась до дома часа за четыре.
Сегодня утром я добиралась на работу на метро, все было, как будто ничего не произошло. Только людей меньше.
Ирина Мухаметьянова, пиар-специалист:
«Ехала одна в вагоне. Такое жуткое ощущение: пустое метро. Совсем»
— Какое счастье, что Артемке (сыну) не надо было в художку. Он обычно добирается этой веткой на Невский. Я была на работе,
мы созвонились, сын взял с меня клятву, что я не поеду на метро.
Я работаю в районе станции «Александра Невского», это промзона, отсюда и на метро-то далековато до центра. Моя коллега в районе шести часов ушла домой, но через какое-то время вернулась — невозможно было уехать ни на чем. Мы вызвали такси, нам пообещали что машина приедет через час. Примерно в восемь мы дождались Uber, и это было счастье. Вместе с коллегами доехали до Кольцевой автодороги, обычно это 20 минут но мы ехали часа полтора. Дорога просто стояла. Машина просто ползли, очень-очень медленно.
После девяти вечера ситуация изменилась. Открыли метро, и я до своей «Пионерской» уже доехала под землей.
«Молния два раза в одно место не бьет», — сказала мне подруга, и я с этой мантрой спустилась.
Ехала одна в вагоне. Такое жуткое ощущение: пустое метро. Совсем. Нас было полтора человека на весь состав, наверное. Всех в метро пускали бесплатно, никакого специального досмотра не было, хотя милиционеры стояли.
И сегодня я утром добиралась на метро, но поехала не по синей ветке, которой езжу обычно, а по фиолетовой. Не могу объяснить почему. Ноги сами пошли. Нас в поезде было немного, и все читали газету Metro. С фотографиями и подробностями вчерашних событий.
Елена Завельская, художник, поэт:
«Я должна была быть там в это самое время»
— Вчера должна была ехать этой веткой к родителям. Как раз в это время. Я по будням езжу на метро, из-за пробок так удобней. Но у меня с утра была такая страшная мигрень, чудовищная. И я решила отложить поездку. Вот и все. Это мой маршрут. Я должна была быть там в это самое время... А потом я полдня и весь вечер отвечала на звонки, что со мной все в порядке, и наблюдала, что творится.
Творилось что-то небывалое. На заправках бесплатно заправляли бензином и наливали кофе. Люди, просто обычные люди, в «ВКонтакте» создавали группы, где сообщали номера своих автомобилей и свои маршруты, чтобы люди могли на этих машинах добраться. Просто не у всех был мобильный интернет (связь плохо работала), им домашние передавали номера машин, которые неподалеку и готовы подвезти, и так связывали людей, незнакомых абсолютно.
«Две палочки», наша сеть кафе, до трех ночи всех кормила и поила бесплатно!
А ещё я знаю, что появлялись сообщения для тех, кто застрял в районе площади Восстания: приютим, согреем, накормим, приходите, переночуете.
Город весь стоял, но никто не нервничал, не сигналил в этих бесконечных пробках, передвигались аккуратно, по миллиметру, осторожно. Это было для меня неожиданностью абсолютной. Мы же все живем во внутренней эмиграции, замкнуто.
А тут... петербургский мир, хоть и сильно размытый, явил свое благородство.
