Я родилась в СССР в тот год, когда в небо взмыл первый олимпийский Мишка, а вот решилась на то, чтобы размножиться, только спустя 34 года, когда над Сочи взмыл совсем другой медведь.
Нас, зрелых будущих мамаш, в палате на сохранении лежало пять штук против одной 20-летней. Она с аппетитом ела «Доширак», а мы — говяжью печень с гречкой, красную рыбу на пару, 25 пилюль, три свечки и два укола в каждую ягодицу. Мы её порицали за легкомысленность, перечисляя с непонятной гордостью, чего ещё нельзя делать в положении (сидеть нога на ногу, спать на животе, работать за компьютером, носить джинсы). Я прочитала всю литературу о воспитании детенышей, включая Бенджамина Спока (чтобы знать, как НЕ нужно).
Я ознакомилась с пособиями, чтобы с первых же часов начать обучать кроху русскому и математике. Я видела у приятельницы — квартира обклеена крупно напечатанными слогами и словами. Лысенький малыш восьми месяцев от роду хлопает в ладоши, когда его мама просит: «Клэп ё хэндс, Васенька!». Две юные девицы — продавщицы колясок, которых я, будучи внушительно пузата, больше часа терзала насчет сертификатов, ремней безопасности, результатов краш-тестов, отвесили мне вслед: «Эти возрастные мамаши такие ненормальные!».
Теперь я понимаю, что все зря. К материнству нельзя подготовиться. Я тащусь с коляской в парк и ничем не отличаюсь от 23-летних мамаш. Мы все — жертвы ночного зомби-апокалипсиса. Одинаково удивляемся метаморфозам мекония. Мы одинаково ревем под первые ноты песенки Мамонтенка. Гормонам совершенно чхать, сколько у тебя образований и какова осознанность.
И младенцу не так-то уж интересно, чему ты там научилась на видеоуроках. Ему пофиг на табличку «Сколько должен спать ребенок по месяцам». Нигде не встречается совета, что делать, если надо идти на прививку, а тут лезет зуб. И как успокоить вопящего ребенка, если срочно звонит заказчик из Сыктывкара. И плевать малышу, что мне 34.
Я поняла: главное в жизни — сухая попа.
Рисунок Саввы Мысова
