18 августа 2011 года
5 причин любить индустриальный город.
Мы нашли несколько важных причин романтизировать промышленность и индустриальные города и желаем разделить с вами наш благоговейный трепет. Страшно представить, в какой буколический апокалипсис превратилась бы наша будничная действительность, откажись мы от тяжеленькой и легонькой промышленности.
Существуют наивные романтики, считающие, что все, чем они пользуются в быту, от кухонных смесителей до автомобилей, было изобретено исключительно для облегчения и удобства их частной жизни. Такие люди сделают большие глаза, если им объяснить, что практически все технологии, что их окружают, были изначально разработаны совсем для других целей. Тефлоновое покрытие, благодаря которому ваш омлет не нужно счищать со сковороды, было разработано для того, чтобы космические корабли не сгорали в атмосфере. Стиральные порошки и машины были изобретены, чтобы стирать униформу рабочих в заводских прачечных. Лифты — для поднятия тяжелых грузов при строительстве. Даже всеми любимую технологию 3D, благодаря которой палочка Гарри Поттера упирается непосредственно в нос зрителя при очередной авадакедавре, изобрели для того, чтобы проектировать сложные объекты. Все знают, что джинсы изначально были одеждой для золотоискателей и ковбоев, но подворачивать штанины начали не для того, чтобы показать фирменную красную полоску Prada, — так делали рабочие, не желавшие запятнать одежду заводской грязью. Широкие штаны рэперов — память о братьях, работавших на заводах (имеется вариант — находящихся в тюрьме), стандартной униформой которых являются свободные джинсы. Мода так же напрямую связана с развитием индустрии, как и война.
Нет ничего странного в том, что в сложные времена государство поддерживает субсидиями и дотациями индустриальные города, где развито производство чего-то полезного и важного. Хороший пример — город Тольятти, построенный вокруг АвтоВАЗа. Как только перед автогигантом (так принято называть в местной прессе ВАЗ), а следовательно, и перед Автоградом (так принято называть Тольятти там же) замаячила неприятная перспектива банкротства, завод получил миллиарды денег, кредитные индульгенции и прочие пряники. По слухам, даже кавээнщикам про продукцию ВАЗа запретили шутить, и поделом. В городе теперь с благословения премьера функционирует т. н. особая экономическая зона, для предприятий-резидентов которой существенно облегчено налоговое бремя. Одним словом, если у вас душа болела за город Тольятти, спешим сообщить, что дела в Автограде идут неплохо. Кстати, в Тольятти тоже издается журнал «Выбирай», передаем коллегам пламенный привет.
Даже если вы читали фундаментальный «Капитал» Карла Маркса через страницу с целью произвести впечатление на экзальтированных институток, не стесняйтесь. Мы тоже читали его именно так и исключительно затем. Но одно из важных утверждений Маркса тронуло наше сердце и осталось в нем навсегда: культура и наука достигают своего развития именно в постиндустриальном обществе, когда наиболее тяжелую и грязную работу делают более-менее роботы, а не человек. Попробуйте-ка почитать, например, Канта или даже обычного Дерриду, да любого светоча философской мысли в свободное время между доением коровы и кормлением кур. При известной сноровке вам это удастся. Но написать что-то подобное — вряд ли: отпущенная для высокого парения мысль выше прохудившейся крыши коровника не взлетит.
То ли дело гражданин, вернувшийся с заводской смены и съевший два десятка пельменей, за которыми не нужно было бегать по двору с топором! Такой человек совершенно свободен для изысканий в областях культуры и искусства, мысль его воспаряет легко и свободно, а руки тянутся к перу, чтобы запечатлеть замысловатые философские доктрины. Ещё лучше, если гражданин на работу вовсе не ходил. А для того чтобы творить в деревне, нужно быть как минимум Львом Толстым, а он был, на секундочку, граф.
Кстати, важное примечание: вполне возможно, что Маркс не писал о вышесказанном ни строчки. Мы просто хотели произвести на вас впечатление.
В предыдущей главе мы упомянули человека, который, находясь в духовном поиске, не ходит на работу. Как только такой гражданин доедает последние пельмени, полет его мысли приобретает особое направление, и гражданин занимается искусством. Процесс индустриализации, будучи главной тенденцией 70 -80 - х годов, вдохновил человечество как минимум на одно из интереснейших направлений в музыке — так называемый европейский индастриэл, подарив нам среди прочих культовую германскую группу Einstürzende Neubauten. Они далеко не первыми расслышали музыку в шуме заводских цехов и воспроизвели ее на сцене, используя собранные на свалках ржавые трубы в качестве музыкальных инструментов. Зато первыми достигли всемирной славы и стали священными коровами для интеллектуалов конца прошлого века, породив сотни последователей и подражателей, воспевающих индустриальную эпоху: некоторые — как зарю новой эры, иные — как начало Апокалипсиса.
Не менее значимыми продуктами индустриального века, периода романтизации технологий, стали соц-арт и поп-арт. Рабочий и колхозница скульптора Мухиной при ближайшем рассмотрении оказываются таким же гимном индустрии, как, например, «Мэрилин» мечтавшего о конвейерном производстве искусства Энди Уорхола, реди-мейд Дюшана или штампованная на заводе тиражная каллиграфия Сальвадора Дали, совсем потерявшего совесть к 80-м.
Таким образом, наше научно-фантастическое исследование наконец-то с горем пополам подтверждает мысль, что порвать с большим, жарким, полным заводов и промзон городом может только совсем отчаянный человек, давно и плотно сидящий за рюмкой в модном баре и способный выговорить слово «дауншифтинг».
Анатолий Кобец
Рисунки Юрия Богатенкова